Вырт осмотрел лежащие на столе части человеческого тела.

И из всего этого он должен сделать себя?

"Никогда ничем подобным не занимался!" — подумал Вырт для начала и принялся изучать инструкцию.

Попродиравшись в дебрях словесных выкрутасов (они представлялись ему непролазными джунглями непонятных терминов, на ветках и сучках которых порой попадались зна-комые предметы: висела то рука, то нога, а то удивленно косил на сторону изумрудно-фиолетовый глаз), Вырт плюнул на все (в джунглях тотчас появилось небольшое озерцо) и принялся за работу на свой страх и риск.

Рабочее поле мигом приобрело вид и свойства стола, а джунгли исчезли: Вырт закрыл инструкцию. Но запасные чело-веческие части остались. И было их теперь даже больше, чем раньше. Но Вырту показалось, что блуждание в джунглях не прошло даром: теперь он стал более четко ориентироваться в окружающем и начал понимать, для чего нужна та или иная рука и почему он берет именно этот глаз, а не тот.

"Вот, например, — сказал Вырт сам себе и взял со стола одну руку, — это рука молотобойца. А вот эта, — и он взял другую, — карточного шулера. Как видно, они сильно отлича-ются друг от друга. Главное теперь выяснить: какая именно ру-ка нужна мне?"

Вырт перебрал имеющийся набор. Тут были глаза, чтобы видеть зло, и глаза, чтобы зла не видеть. Были глаза, излучаю-щие жалость, и глаза, из которых струилась ненависть. Было мягкое, доброе, любящее сердце, и был холодный насос, при любых обстоятельствах гонящий по сосудам четко отмеренные порции крови. Были ноги, запинающиеся на каждом шагу, и были — перепрыгивающие через любую преграду.

Вырту стало настолько интересно, что он позабыл о своей цели и принялся перебирать существующие детали и приме-рять на себя, следя, чтобы они работали синхронно, помогая, а не противореча друг другу, что было вполне возможно. Если глаза, например, видят зло, а сердце при этом доброе и мягкое — не станет ли оно способствовать злу?

Все это следовало досконально изучить и проверить на опыте. И Вырт принялся за дело, составляя невероятные ком-бинации.

Он брал то одну деталь, то другую, примерял, приклады-вал, следил: не мешает ли одна работе другой.

Сначала ничего не получалось: детали не удерживались на месте, падали, ломались, или сцеплялись друг с другом так, что их было невозможно расцепить. Приходилось брать новые, или ремонтировать сломанные, благо это было очень легко: слепил пальцами — и готово.

Вырт помнил об основном законе — законе бережливости, который гласил: "Ничто не исчезает бесследно, и ничто не по-является ниоткуда". Если он израсходует все детали, из чего станет делать себя тот, кто придет вслед за ним? И пусть пока на всем свете нет другого человека, кроме него, но это ничего не значит: он может появиться точно так же, как появился Вырт, создав сам себя.

Несколько раз ему пришлось, преодолевая отвращение, вновь отправляться в дебри инструкций. Ведь спросить было не у кого: пока он был первым и единственным человеком, ре-шившим создать себя.

Долго он возился, прежде чем у него начало что-то полу-чаться. Но плохо или хорошо у него получилось, Вырт не знал, потому что ему было не с чем сравнивать. Ему просто показа-лось, что то, что он делал раньше, было хуже, а то, что делать теперь — лучше.

"Все познается в сравнении", — придумал Вырт правило.

Но вот, наконец, он закончил сборку — ему показалось, что он сделал все, как надо.

Оглядывая себя со всех сторон, Вырт подумал:

"Да, создать себя может каждый. Главное — чтобы было из чего, и имелась хорошая инструкция по сборке!"