Rambler's Top100 'Сон Разума', главная страница 'Сон Разума', главная страница 'Сон Разума', обязаловка
[an error occurred while processing this directive]
[an error occurred while processing this directive]
Истории нашего двора. Вылазка
 


Когда Анюта уже направлялась к дому, зазвонил телефон. Из динамика искаженный паршивой связью голос Макса изрек, что если это она сейчас переходит дорогу, то пусть обернется назад и помашет ручкой ему, Максу, тоскующему у подъезда, а если ей вдруг нечем особо заняться, то пусть она тоже подходит к этому подъезду, у которого он, Макс, и тоскует, не зная, куда себя деть теплым и, наконец-то, летним вечером. Анюта решила составить компанию несчастному — заняться-то действительно было нечем, — но давние сомнения заставили-таки закусить губу: последние месяцы общения с бывшими однокласниками были проведены, по сути, впустую. Их ежевечерние посиделки потихоньку превращались в занятие малоприятное и вроде бы неподобающее для знающей себе цену девушки. Алкоголь Анюта не уважала, от наркотиков ей становилось нехорошо, иногда она просто заболевала, как после того случая с баклофеном. Больше никогда она не позволит себе принять эту аптечную дрянь, не выяснив наверняка свойства препарата. Разве ей объяснили, что помимо приподнятого, игривого настроения и забавного ощущения нежной заботы и любви к окружающим, таблетки подарят еще и нелепое ощущение беспомощности и тупости собственных поступков? А когда отпустило, ей сказали, тебя заморочило, ты вела себя не более странно, чем все. Разве ей дали прочитать вкладыш, где русским языком было написано, что при увеличении дозы преперата может наблюдаться не только рассеянность внимания и небольшое торможение реакций, но и сильное затруднение дыхания, особенно во сне, а при сильной передозировке возможна кома, и что препарат противопоказан людям с нездоровым желудком? А когда прочитала, ей сказали, Васян лопает, как миленький, уже не первый раз, да такими дозами, что тебе и не снилось, а у него, вроде, язва, но ничего, живой пока; а будешь всю эту чушь читать, мозги закипят. Им всем легко говорить, особенно Генке, он вон какой здоровенный дурень, никакая холера не берет, а у Анюты потом почти два месяца была неудобная тяжесть в желудке, происхождение которой можно было связать, пожалуй, только с баклофеном. И так кончался каждый раз ее робкого знакомства с разного рода дурью. Теперь все окончательно надоело, но, к сожалению, только ей одной, поэтому страшно неприятно было чувствовать себя чужой в окружении друзей детства. Анюта пошла-таки на зов Макса, но внутренне пообещав себе, что хватит; сегодня будем отдыхать по-человечески, с пользой для здоровья, тем более, что долгожданное лето и долгий выходной вечер.

Поболтали о погоде, о лете, о планах на каникулы, у кого каникулы, у кого работа, зарплату не платят, денег нет, какая, к черту, стипендия в платном вузе, и какие, прости господи, перспективы в этом циничном и злом мире для последних уличных романтиков. Должна была подойти Верка. Анюта предложила дождаться и идти в парк, где можно к ночи развести костерок и похрустеть сухарями.

Вера опаздывала, и уже выскочил на зов долговязый Генка и притормозил проезжавший мимо Толик на своей ненаглядной восьмерке. Пригласили в парк и его. Тот скривился, поразмыслил и позвал в центр, гулять по манежной площади, там огоньки, люди, фонтаны! Анюта купилась на фонтаны, стала канючить. Подоспевшая Верка не возражала, они набились в восьмерку и двинулись в путь. Но не в центр, а к окраине, куда, собственно, и ехал Толик, чтобы закинуть отцовскому приятелю какие-то документы. Приятель чего-то из документов не досчитался, стали звонить отцу, выяснять, спорить, потом разобрались, наконец, и Толик вернулся за руль. Становилось прохладно, время близилось полуночи, но уж собрались, значит, надо ехать.

Дождь застал их на середине пути: сначала хлынул ненадолго, потом притих, но так и продолжал назойливо и грустно накрапывать. Вышли на Манежной.

— Хочу в туалет... — шепнула Анюта на ухо Верке.

Та начала озираться, решив, что тоже неплохо бы заскочить. Толик уже припустил вдоль по парку до ближайшего деревца, а Генка, вовсе не смущаясь, повернулся лицом к мусорному баку и занялся делом. Анюта заскулила: девчонкам-то посреди центра приткнуться некуда... Но народу нет совсем, еще бы, второй час ночи, значит можно-таки отыскать переулочек, все равно гулять. Ребята лениво двинулись в сторону Никольской, иногда встряхиваясь из-за дождя.

Навстречу столь же лениво полз ночной патруль — два паренька и молодая женщина со строгими глазами. Проверили документы, кивнули, двинулись своей дорогой.

Анюте становилось совсем уж неуютно, она в панике шарила глазами по самым темным уголкам и аркам, находя рядом то приоткрытое окно, то курящего охранника, то глазок камеры. Положение просто пугало своей безнадежностью. Рядом жалась Верка, тоже начиная понимать всю плачевность ситуации. Нахохленные ребята плелись чуть позади. Когда же наконец, по счастливому стечению обстоятельств, в абсолютно пустом переулке обнаружились приоткрытые ворота в абсолютно пустующий дворик, счастью подруг не было предела. Впрочем, как и счастью ребят, так как час, проведенный на промозглой и дождливой темной улице, совсем не прибавляет хорошего настроения. Генка, на чем свет стоит, ругал Толика с его паршивыми фонтанами, Толик валил все на Анюту с ее дурацкими физиологическими процесами, а Макс молчал и лелеял мечту скорей вернуться в машину, уехать обратно в район и выпить там водки для сугреву.

Окрыленные близостью теплой печки в салоне, ломанулись было к автомобилю, но в ужасе остановились: кто считал переулки? кто помнит, куда сворачивали? Ежевечерние променады по родному району обычно не прибавляют детальных знаний городского центра. Короче, они заблудились. Время три. Народу — никого. Анюта выскочила на дорогу, чтобы поймать машину и спросить, как выйти на манежку, но единственный притормозивший водитель — пожилой представитель кавказской нации — только хмуро спросил: Садишься, нэт?" и укатил, разбрызгивая лужи. Другие просто ехали мимо. Кто ж будет подвозить пятерых насквозь мокрых малолеток с бандитскими физиономиями?

Но вот — о, слава небесам — из-за угла навстречу опять выплыли уже знакомые мальчики в форме во главе со своей суровой предводительницей. Женщина укоризненно покачала головой при виде взъерошенной команды, но дорогу показала. Скоро оказались в машине. Макс, наконец, вслух произнес свою оригинальную задумку про сугрев, развеселившую всех, кроме Анюты.

Приехав в район, тут же приобрели для начала две бутылки, притормозили у гаража и с жадностью похватали стаканы. И когда Генка поднял ладонь, требуя внимания, и произнес тост "за настоящий человеческий отдых", Анюта попрощалась и пошла домой. Больше ей никто не звонил.

Последнее:







Обсудить произведение на Скамейке
Никъ:
Пользователи, которые при последнем логине поставили галочку "входить автоматически", могут Никъ не заполнять
Тема:

КиноКадр | Баннермейкер | «Переписка» | «Вечность» | wallpaper

Designed by CAG'2001
Отыскать на Сне Разума : 
наверх
©opyright by Сон Разума 1999-2006. Designed by Computer Art Gropes'2001-06. All rights reserved.
обновлено
29/10/2006

отписать материалец Мулю





наша кнопка
наша кнопка



SpyLOG