Шёл дождь. Вторые сутки, не переставая, шёл нудный, беспробудно-тоскливый осенний дождь. В такие дни особенно остро ощущаешь какую-то внутреннюю пустоту и одиночество, которое на самом деле может быть навеяно атмосферой окружающего мира. Осень сама диктует человеку настроение и поддавшись ему мы просто покорно принимаем его и впускаем эту тоскливую пору в свою жизнь. Но иногда то единственное чувство к которому стремится человек, которое воспето в тысячах книг и поэм, ради которого люди иногда бывают готовы даже умереть и сделать это во имя любимого человека, не хочет мириться с природой и протестует всем своим существом, вступая в неравную схватку с нашими страхами и подозрениями. Оно пытается изо всех сил огородить нас от бед и переживаний, создать уют в наших сердцах, чтобы мы были счастливы и полны надежды на то, что это осень также не долговечна как и все наши проблемы и невзгоды.

Однако в реальном мире чаще происходит совсем наоборот. И любовь, которую мы с таким трудом ищем и обретаем, вдруг престает существовать. Что-то мешает нам вдохнуть полной грудью и насладиться этим божественным состоянием в полной мере. Счастье, с которым мы только что шли по жизни рука об руку и которое было так же реально, как и небо у нас над головами, как по велению волшебной палочки изчезает от нас и скрывается за горизонтом мирских страстей. А когда мы понимаем что все уже кончено и былого не вернуть, что весь смысл нашего существования разрушен, что любовь покинула нас не потому что прошла, а по причинам совсем иным и нам неподвласным, мы остаемся один на один с этим жестоким миром, в котором для нас уже нет места. Ни места, ни желания оставаться здесь и тешить себя пустыми надеждами. Только истинная любовь может заставить человека совершить поступок. Ведь мы даже не знаем порой на что способны...

Шел дождь...

В накуренном кабинете какие-то серые люди толкались и заглядывали в лицо. И спрашивали, спрашивали: От спёртого воздуха у нее кружилась голова. Тусклый свет лампочки окрашивал окружающий мир в мутный, грязно-жёлтый цвет, который, казалось, проникал всюду. Он впитывался в стены и медленно отравлял своим ядом угасающий за окном день.

Он сидел напротив, прямой и бледный, в своём любимом свитере и джинсах, одетый точно так же как в тот, самый первый раз. Только тогда на его руках не было наручников. Он сидел и молчал. И просто смотрел ей в лицо. Она никогда не забудет этого взгляда. Вокруг, словно сквозь толстый слой ваты, шумели неразборчивые голоса, чьи-то руки прикасались к ней, кто-то звал ее по имени: Hо она видел только его глаза. Почему она никогда раньше не замечала, что они у него такие тёмные. Ей всегда казалось, что каре-зелёный - это светлый цвет. Светлый...

Лишь однажды он смотрел на нее так. Прошлым летом. Когда, захлопывая дверь машины, он случайно прищемил ей палец. Было не очень больно, просто совсем неожиданно и обидно почему-то, хотя обижаться было уж совершенно глупо. Hо когда она увидела его взгляд, наполненный такой нечеловеческой тоской и болью, виноватый и страдающий, то разревелась ещё сильнее и бросилась к нему, уткнувшись лицом в знакомый и добрый запах шерстяного свитера. Она до сих пор помнила его губы на своём лице и виноватое-виноватое "прости" шёпотом на ухо. Как же это было давно.

"Что они хотят от меня, эти люди? Они задают столько непонятных вопросов. И почему мне нельзя подойти к тебе? Я ведь только хотела поправить воротничок рубашки. Он так смешно выглядывает из-под выреза свитера." - подумала она.

Она смотрела на его лицо, но почему-то никак не могла до конца разглядеть его. Ей казалось, что она смотрит сквозь стекло, по которому струйками стекают капли того самого осеннего дождя за окном.

Hаверное, она плакала. И кто-то чужой совал ей в лицо грязный стакан с водой, а невысокая женщина в форме неумело гладила ее волосы: "Бедная девушка..."

"Про кого это они? Я ведь не бедная: Я твоя. Знаешь, а я вчера убрала твою квартиру. Пропылесосила палас и вынесла мусорное ведро. Я ждала тебя. Ждала, что как обычно ты, звякнув ключами, тихонько приоткроешь дверь и осторожно боком войдёшь, затаскивая пакеты с едой и всякой всячиной. А я выскочу из комнаты и, повиснув у тебя на шее, начну взахлеб рассказывать все свои новости. И ты, как всегда, неторопливо раздеваясь, будешь с улыбкой слушать мою болтовню до тех пор, пока я не схвачу пакеты и не поволоку их на кухню, успевая на ходу выронить батон хлеба или пакет с молоком.

Только ты не пришёл. Вместо тебя пришли какие-то люди и сказали, что они из милиции, что ты задержан. Что за непонятное гадкое слово "задержан"? Они начали рыться в твоём столе, книжном шкафу, а соседка держала меня за плечи и, поджав губы, молча качала головой.

Он продолжал смотреть на нее и ей казалось, что вот-вот это всё закончится. Исчезнет затхлый запах прокуренного кабинета, улетучатся назойливые голоса. Он подойдет к ней и снова прижмется губами к ее раздвоенной макушке. Говорят, что такой знак к двум свадьбам. Но она не верила. Она пыталась найти и у него две макушки, когда он возил ее в начале осени на море и они пошли ночью купаться. Луна светила так ярко, что было светло как днём. Они купались, пили вино и любили друг друга. Сейчас эти воспоминания казались такими далекими и неправдопадобными. Словно этого и вовсе не было. Не было... Вся ее жизнь до сегоднешнего дня казалась ей выдуманной историей, которую она слышала в детстве. А ведь счастье было так близко, что казалось до него можно дотронуться рукой. Оно было во всем что ее окружало... в ветре, который поселился в ее волосах, в пролетающих облаках, в листве под ее ногами, все пело о любви, о их любви...

Голова ее кружилась всё сильнее и сильнее. Голоса вокруг сливались в сплошной заунывный гул и только его глаза были в центре этого нелепого хоровода. Всепрощающие, наполненные болью и тоской. Только за что? Что он натворил?

Она просто устала. Устала и закрыла глаза. А вокруг мелькали лица, лица... Соседка разговаривала с ним, улыбалась и махала рукой. Только она вдруг заметила, что у неё совсем не было губ и улыбка её была больше похожа на страшный оскал. Она хотела броситься к нему, помочь, защитить его. Hо как и бывает в кошмарном сне, ноги ее, словно набитые ватой, приросли к полу и она провалилась в бездонную темноту, где оглушительный стук сердца болезненными глухими толчками заполнял всё вокруг.

Холодно. Резкий свет в глаза. Резкий запах. Она узнала его. Это нашатырный спирт. Она потеряла сознание. За окном совсем темно. Тусклая лампочка съела остатки дневного света. Теперь во всём мире темно. Темно и пусто. Двое мужчин держат его за руки, не пуская к ней, а он вырывается и кричит, что он врач и что он поможет.

"Hе нужно. Я в порядке. В полном порядке. Мне просто нужно на свежий вохдух".

Его уводят из кабинета. Она знала, что всё будет именно так, как будто видела это уже не раз по телевизору. В дверях он повернулся и посмотрел на нее. Последний раз. Его глаза вспыхнули на мгновение и погасли, словно покрылись тусклой безжизненной пеленой. Словно проклятая лампочка высосала весь свет не только из окон, но и из них тоже. Hо за секунду до этого никто кроме нее не увидел, что он сказал ей. Одними губами... Прости...

Ее проводили в соседнюю комнату, и она наконец осталась одна.

"Какая тишина. Какая восхитительная тишина. Открытое окно. Дождь наверное закончился. Всё равно ничего не видно. Да и темень такая. Hет, всё нормально, я уже совсем в порядке".

Холодный кафель с жёлтыми разводами. Грязноватое зеркало. Весь подоконник в окурках. Старых и свежих. Она распахнула окно. Свежий воздух слегка опьянил ее. Дождь совсем закончился. Может даже завтра солнышко выглянет. Завтра...

"Завтра мне исполняется 25 лет.

Ты обещал мне сделать какой-то сумашедший подарок и так загадочно улыбался при этом. Интересно, что же ты всё-таки хотел подарить мне?

Завтра мне должно исполнится целых 25...

Это ведь не шутка. Ты всегда говорил, что 25 - это самый рассвет жизни.

Завтра мне исполнилось бы 25...

Прости меня..."

И она шагнула в раскрытое окно пятого этажа, но небо не смогло ее удержать.

Шел дождь...

P.S. "Выписка из уголовного дела № 6523/4:

Гражданина Н. считать невиновным по подозрению в убийстве гражданки И. вследствие нахождения истинного убийцы. Оправдать гражданина Н. посмертно. Дело закрыто..."