— Спокойной ночи, — сказал ты и сразу уснул.

Я выключила свет, добавив черной краски в комнату, и свернулась рядом в комочек в кресле. На ощупь в темноте нашла зажигалку и твою пачку с последней сигаретой. Дым струился вверх, быстро перемещаясь к потолку, но, ударившись, сползал вниз, оседая на одежде и бесцветных занавесках.

Стало по-зеленому тоскливо и одиноко. Шерстяные носки с дырками на пятках нифига не грели, и я спрятала ноги под старый, традиционно в клеточку, плед.

Ощущение, что я нахожусь на твоей территории, не давало мне уснуть. Ты спал, когда мне пришла в голову дурацкая идея подышать воздухом с той стороны квартиры.

И нисколечко не пугали -25С, алкоголь в крови и маньяки в кустах.

Я накинула твое пальто, застегнувшись всего на две пуговицы, завязала шнурки на ботинках, и тихо вылилась на лестничную площадку. Споткнулась об кошку. Та на своем отрывисто матюгнулась и убежала куда-то вниз. Соседи скупо обходились и без лампочек в собственном же подъезде, и мне пришлось опираться на интуицию и гнилые перила.

Ногой пнув пружинистую дверь, я вдохнула морозного воздуха. Мне захотелось вернуться к тебе, прижаться всем телом и наплавать на единственную подушку и одеяло. "Козел!" — злостно прошептала вслух я и почувствовала, как озноб покрывает тело пупырышками. В первом же киоске приобрела набор курильщика (банально, но зажигалку и сигареты), и подняла глаза вверх, только что заметив, что на меня падают белые хлопья снега. Стало легко, как в детстве, и просто. Я ловила их теплым языком, а они таяли внутри меня, стекая прохладной водой в глубину моего тела.

Было смешно, и я позволила себе смеяться над собой, прыгая по сугробам, конечно, проваливаясь. Вытряхивала снег из ботинок, и продолжала.

Снеговика! Блин, знал бы ты, как я давно не лепила этих очаровательных существ!

Получился обрубленным, но неповторимо моим. Из старого картона сделала ему квадратные крылья... Но, он был больше похож на самолет, чем на Ангела...

— Что это? — вернул меня в реальность уставший голос.

— Это... Ангел, — не оборачиваясь, ответила я.

Наступила минутная тишина. Чьи-то руки с полосатыми рукавами обняли меня. Это был ты.

— Я давно за тобой наблюдаю, — с милой издевкой сказал ты, и достал из-под свитера два белых, пластиковых крыла.

Пластическая операция моему снеговику явно не намечалась, но ты грубо выкинул в сторону картон, и приделал специально вырезанные, принесенные с собой крылья.

Стало тепло. Я посмотрела на тебя совсем другими глазами...

В те минуты ты казался мне таким светлым...

Но в твоих зрачках пробежала искра мальчика-садиста.

Как в замедленном, жестоком кино, ты несколько раз пнул мое творение, улыбнувшись:

— Да ну, дебил какой-то... Да еще и с крылышками...