Кто я? Хороший вопрос. Хороший и, между тем, ответа на него у меня нет. Не знаю, как зовут меня они, но я сам называю себя наблюдатель. Возможно, вы меня видели, хотя это и маловероятно. Люди редко меня разглядывают. Обычно я ношу черную одежду, у меня длинные темные волосы. Если вдруг вы посмотрите в мои глаза, а я не отведу взгляд, то значит, сегодня ваш день..

Наверняка вы испытывали чувство влечения к какому-то определенному месту и времени. Назойливая мысль, которая, словно ядовитая змея начинает жалить мозг до тех пор, пока ты не дашь ей возможность самореализоваться.. Именно так все и начинается. Приходит это чувство. Ощущение, от которого невозможно спрятаться, ведь оно где-то там, внутри. Ничего не остается, кроме как слепо отдаться инстинктам и позволить происходить всему так, как это было задумано. Кем? Наверное, ими.

Поверьте, я редко смеюсь, особенно в те дни. Однако, я привык воспринимать все происходящее безболезненно для своей тонкой, чувствительной и ранимой души. Наверное, это уже дело привычки...

Вам интересно знать, где я успел побывать? Наверное, у меня просто не хватит сил записать все свои воспоминания... Но все же...

Именно я беззвучно шел следом за Джеком Потрошителем, когда тот пробирался по улицам ночного Лондона в поисках новой жертвы. Кстати, я до сих пор удивляюсь, неужели никто не догадался, хотя.. не будем отвлекаться на него, это уже неактуально, а у меня совсем мало времени.

Джон Кеннеди... Никогда не забуду выражение его лица в тот момент, когда пуля, выпущенная из винтовки, ствол которой едва виднелся из окна шестого этажа музея, поразила президента. Выстрелы в спину, шею, голову.. Кусочки мозгов мужа на одежде Жаклин... Паника.. Крики... Эти воспоминания до сих пор живы во мне. Я помню все, в мельчайших подробностях, я вижу это в своих снах, и, возможно, это мое проклятье. Проклятье наблюдателя.

Змея не заползала в мой мозг уже месяц, и я подумал, что, возможно, они обо мне забыли. Слишком уж большим был промежуток со времени моего прошлого путешествия в городок на юге Китая.

Но нет, я вовсе не скучал, у меня было чем занять себя. Человечество сделало большой шаг в плане своего развития, и отрасль развлечений сейчас развита достаточно сильно. Последние несколько лет я только и делал, что путешествовал по их поручению, и я сильно устал. Может быть, они это поняли и просто дали мне возможность отдохнуть.

Однако вчера все изменилось. Я снова почувствовал тягу, это необъяснимое влечение. И я поехал. Хорошо, что это было совсем недалеко. И вот, я стоял на залитой дождем площади небольшого городка, моросил холодный, мерзкий дождь, и вокруг меня медленно проходили люди. Змея жалила пока еще не столь сильно, чтобы можно было начать приглядываться, и у меня было время подумать.

В последние несколько лет что-то во мне сильно изменилось. Раньше, после каждого наблюдения, я чувствовал облегчение. Змея уползала обратно в свою нору, и я мог снова заниматься своими делами. Так было всегда, пока не пришли сны. И тогда стало по-настоящему страшно. Я переживал в них вновь и вновь то, что видел сто, двести лет назад, и что уже успел забыть. Все мои самые страшные наблюдения возвращались ко мне. И если в реальности я воспринимал их абсолютно нормально, то там, во снах, было все наоборот. Я словно терял контроль над собой. Мне хотелось кричать, возникало жгучее желание все бросить, и, самое главное, застрелить эту проклятую змею. Точнее говоря, часто сны носили и такую окраску. Я стрелял себе в голову, и просыпался в холодном поту. Иногда, я даже чувствовал угрызения совести оттого, что не пытаюсь ничего сделать, помешать или предотвратить, и это никогда не знакомое мне ранее чувство все сильнее и сильнее вгрызалось через сны стальными зубами в мой мозг.

Когда я просыпался, все снившееся казалось мне просто дурацким бредом, кошмаром, взявшимся из ниоткуда, возникшем видимо на почве столь необычной роли, которую я занимал в этой жизни.

Укол тоненького жала моментально прогнал из моего сознания все тревожные мысли. Я сосредоточенно разглядывал проходящих мимо людей. Какая-то женщина, вряд ли это она. Хотя, все может быть. Я видел однажды, как молодая девушка доставала из под юбки автомат калашникова и выпускала очередь по случайным прохожим. Почему она это сделала? Зачем? Мне не всегда дано это знать, моя основная роль — наблюдатель.

Как тихо... Почему всегда так тихо...

Мимо прошел пожилой мужчина. Он резко выхватил руку из кармана пальто, и я напрягся, а на лбу выступил холодный пот. О черт, он всего лишь вытащил монетку, чтобы бросить ее нищему, промокшему до нитки и просящему подаяния.

На плечо мне легла чья то рука и я вздрогнул. Потом медленно обернулся. И посмотрел в глаза. В пустые глаза. И понял, что это он, один из них.

— Наблюдатель? — Голос был пуст и холоден.

— Мы следим за вами уже давно. Вы слишком вжились в роль человека, наблюдатель. Мы боимся, что вы можете стать небезопасны для нас. Ваш статус снят. До скорых встреч.

Я почувствовал, как сердце холодеет, а руки пытаются обхватить силуэт исчезающего посланника.

"Статус снят" в моем случае могло означать только одно, что я стал смертным, и более того, осталось мне недолго, очень недолго, скоро за мной придут.

Именно поэтому я снял номер в захудалом отеле, где они не догадаются меня искать и сел писать это письмо. Они, видимо, правы, и я стал слишком небезопасен для них. Ведь я знаю такие вещи, о которых никто никогда не догадается. А я их видел, сам лично видел. Они побоялись, что я кому-то расскажу обо всем этом, не выдержу давления со стороны собственного сознания, и решили избавиться от меня. Пути назад нет. Поэтому я попытаюсь изложить все, что знаю, все, что успею сказать. Раскрою те тайны, которые человечество мечтает узнать, а потом просто скроюсь. Я знаю, как можно убежать от них, хотя все считают, что это невозможно.

Черт, что за странный стук в соседней комнате. Я ведь помню, что хорошо закрыл окно, наверное сильный ветер умудрился его распахнуть. Ведь вряд ли они бы успели так быстро... Надо быстрее куда-то спрятать эту бумагу.. Неужели я не успею написать... Люди должны знать...хотя бы... Быстрее.. О черт..