Сброшены покровы — сильный ветер.

Уносит в небо со свистом плети

Рубец на счастье — зарубка в память.

Чуть слышный выдох росой истаял.

Вплетаю в косу не ленту — травы.

Костру дарую осколок правды.

Босой ногой — сквозь угли жарки —

Свиваю ночь потешной прялкой.

Мой шёпот тих — слова пугливы,

А наговор весь в переливах,

Тьмы лунной лжи, речного всплеска,

Шуршанья лиственного блеска,

Багрянца от стыдливой правды,

В мозаику роняю градом.

Я заклинаю не пророчество —

Что суждено — то пусть исполнится.

Депрессия пускает слюни

из липкой серости оконной,

И растекается ползуче

Как мороком, по коже, плотным

Ремнем охватывает плечи,

Прикручивая когти книзу,

И заменяет темный вечер

Определенностью карниза,

Что манит выщербленным сколом

Заржавленной щеколдой тянет

Струну из души тихим звуком

По пальцам кровь багряной раны.

Бельмом луна взымает нужды

На вой свободы рваной глотки,

Кашицу из железной кружки

Разбавив третьесортной водкой.

Абстиненциализм ликует —

Без проигрыша не отпустит,

Бессовестно часы воруя

Передрассветного безумья.

Застывшей плевры хрип с надрывом —

Чувствительности не хватает.

Осколки выбросив в порыве —

Кровавый след не замечая,

Что тянется сквозь призму гнили

Насытившей свою утробу,

а за спиной слои застыли

делясь на множества из злобы.

Совокуплясь изначально

постылым бредом губ мутанта,

Дробя суставы синей сталью

Живя не жизнью, но талантом..

Забытым где-то за карнизом,

Что манит все сильней и строже.

А на губах мольба застыла.

Не покидай меня... О, Боже..