Просыпаешься и чувствуешь. Страх звенит в тебе, как набатный колокол, который ты не в силах ничем заглушить. К тебе подходит кошка, неторопливо передвигая лапами, будто охотится на это твое ощущение, обнюхивает кровать, сосредоточенно глядя прямо в сердце твоих глаз. Отскакивает. Притихает. Ее шерсть, густо вымазанная акриловой краской, в эту минуту не являет собой ничего веселого. А этот бронзовый галстук, как медаль, вросшая в грудь мертвеца, просто потрясает своей нелепостью.

Для тебя страх, как акрил для кошки — единственная преграда на пути к природной чистоте.

Но ты проснулся. Солнце, выросшее утром на голове у соседнего дома, сместилось на пол Вселенной, и рдеет, извергая каменное равнодушие. Земля, сохранившая остатки желтой листвы, всем своим податливым естеством отдается каждому, под каждым стелется и, кажется, верит в свое незыблемое превосходство над окружающим миром, построенным людьми.

И скоро вечер. Предвкушение одиночества, вялости и обжорства. В мыслях появляются похотливые женщины, которым удается, всегда и наверняка, быть одновременно и шлюхами, и школьницами, и матерями. Им удается сохранять невинность, когда они отдаются тебе и уходить без единого слова, когда тебе не хочется продолжать.

А после приходит весна. Пожухлые и выгнившие до дыр пережитки холода покрываются сочными стеблями будущих цветов. Эти восковые нити разрастаются по всему периметру твоей видимости, гармонично нарушаясь пыреем и одуванчиками, паутиной мать-и-мачехи. Запах иной действительности, смешанный с кошачьим шампунем, способен трансформировать тебя в бога, ее в человека, жизнь в нечто подлинное...

Засыпаешь.