Рекламную брошюру у себя на лобовом стекле в числе прочих в ряду машин, выстроившихся на стоянке около супермаркета он заметил еще от выхода. В голове встречным составом прогрохотала мысль: "паркинг — слово точное, а не прижилось за перестройку, так и говорим, и пишем по привычке — стоянка, а вот супермаркет — каждая лавка теперь с такой вывеской, а настоящего-то мало-мальски похожего на то, что за границей, и в проекте не намечается, впрочем — скоро и тех вывесок не станет". Мысль была вызвана вчерашним заседанием городского совета, на котором всерьез разбирался вопрос об иностранных вывесках. Мол, в столице независимого государства что ни бар, кафе да магазин — все по-английски либо по-русски. Весь день потратили на то, чтобы назначить комиссию и договориться поступить цивилизованно, то есть не отдавать владельцев заведений с крамольными надписями под суд, а обложить приличествующим налогом.

Тем временем он уже почти подошел к своему авто и привычно, от бедра ткнул в его сторону кнопку пульта дистанционного управления. Новенький серебристый "Мерседес" с присвистом моргнул два раза моднейшими и престижнейшими круглыми фарами, сообщая хозяину о полной своей готовности исполнять все его распоряжения.

Хозяин даймлер-бенцовского чуда — сытый осанистый мужчина средних лет, одетый в неброскую, но дорогую кожаную куртку фасона, модного в этом году в Европе, не торопясь открыл багажник и погрузил в него несколько фирменных пакетов с покупками, опять же про себя слегка посетовав, что магазинные тележки нельзя как у людей выкатывать прямо к машине. Захлопнув багажник несильным движением указательного пальца (он обожал это действие) мужчина в несколько тяжелых сановных шагов обошел своего любимца, сдернул с лобового стекла примеченный рекламный буклет, отпер дверцу и погрузился в ненавязчиво-угодливый дизайн модерного салона.

Буклетик, повествующий о прелестях приобретения курортной недвижимости "на неделю в год", оказался штучкой вовсе не такой простой, как можно было подумать, глядя на пристраивавшего их один за другим всем машинам в ряду студента-очкарика. Внутрь была вложена темно-коричневого цвета не то картонка, не то пластмасска, по размеру — умещающийся на ладони квадратик. Там, на ладони он полежал секунд десять на свету и проявил себя. В смысле, проявился, показав сидящему в салоне небольшой текст, написанный четкими белыми буквами. Текст завершался изображением перевернутой пятиконечной звезды. Побелев затем целиком, квадратик еще посуществовал секунду-другую, а потом ни с того ни с сего взял, да и превратился в горстку тончайшей пыли, которая и была выпровожена с ладони на улицу, где исчезла уж вовсе бесследно.

"Тоже мне, шпионские страсти" — удовлетворенно крякнув, пробурчал хозяин машины. То о чем сообщалось в таким киношным способом переданной записке, было едва ли не самой большой привилегией, которую предоставляли ему и подобным социальное положение и уровень доходов. Дело требовало некоторой финансовой подготовки, о чем он и начал с предвкушением острого, бьющего по нервам запретного и ни на что больше в монотонной сытой жизни не похожего удовольствия размышлять, под разноголосый уличный шум выруливая на перекресток.

Машину проводил взглядом прозябающий служащий муниципальной стоянки в абстрактном камуфляже. Никаких положительных эмоций у него она не вызвала, так как обычно обладатели таких "лайб" за стоянку ему и коллегам не платили.

Продолжение следует...