Теперь по выходным его убедительно просили вытирать целлофановые пакетики (а вас нет?). "Все равно ты смотришь мультики", — вот и вся аргументация. Это увлекательное занятие могло затянуться на часы... он ненавидел эти пакеты! Он их выворачивал, протирал изнутри, и в отмщение грыз им уголки. Потом он проверил крепость зубной эмали на тюли в своей комнате, на накидушках на подушки, на ногтях, в конце концов... Еще по выходным он клеил модельки самолетиков из пластмасски или зверушек из бумажки. По каникулам он увлеченно собирал огромную модель парохода, в которой была уйма деталей, клеенных-переклеенных, замазанных в клее, порванных, частично потерянных... скучных. Пароходик висел над душой как каникулярный долг — не зря же родители купили такую махину, правда? Так и не суждено было этому судну отправиться в плавание на почетное место на шкаф или на полку, уплыл он в мусорное ведро.

Летом его с сестрой увозили на Украину к бабушке и дедушке. Бабушка встречала теплыми объятиями, к середине лета сердилась на детей просто так, к концу лета задавала вопрос "Хочется уезжать-то?" по три раза на дню, на который неизменно получала уклончивый ответ "Надо". Дед, возможно, считал его "занудой" или "заучкой", ибо сам он не был особо образован в смысле корочек. Его опыт и жизненная мудрость давили на сознание нашего малыша. Дед частенько приговаривал "Садись, двойка", что, несомненно, в зародыше убивало всякую инициативу. Двоюродные братья, тоже приезжавшие на лето, казались ловчее и сообразительнее пухлого неуклюжего родственничка. Однажды он спрыгнул со своего велосипеда, который поехал дальше и угодил прямо в шиферный забор, отломав от него смачный кусочек. Дедушка поднял крик, на который малыш отреагировал благим матом, за что был бит по попе. Хорошо, что он быстро забывал плохое, но о погнутом топоре, о сломанном ноже он решил дедушке не рассказывать. Остатки ножа обнаружились за дровами пару лет спустя, а он, глазом не моргнув, на прямой вопрос ответил "Не я". Бабушка однажды так уговаривала его скушать огурчик, что нарвалась на "ДА НЕ ХОЧУ Я!", от которого у нее подскочило давление. Ну, он же действительно не хотел, он же сказал, разве не понятно? Хорошо, что все плохое он быстро забывал. Он запомнил только доброе: помощь старикам в уборке колорадских жуков с картошки в палящий полдень, ежелетнее двухдневное пересаживание клубники, баньку с дедом, трущим спину так, будто он хочет протереть кожу и посмотреть на ребра. В августе приезжали родители. В день их приезда он не вылезал из подвальчика под домом, где хранились велосипеды и игрушки. Родители буквально выковыривали его оттуда на свет Божий, и им заново приходилось его приручать, а ему привыкать. Обычную летнюю украинскую скуку прогоняли опять книжки. И купание. И поездки "в город". И солнце! А какие там были теплые темные звездные ночи! Прелесть! Жаль, что дома там уже нет.

Как-то мрачновато получается, не правда ли? Завтра будет веселее, он мне обещал, "а пока пора спать".

Итак.

С новыми силами и трепетом первого сентября он возвращался в школу. В седьмом классе, чтобы не выгонять учительницу по немецкому, школой был придуман факультатив этого самого немецкого. И кто туда пошел в первых рядах? Сначала, кроме него, занималось еще человек восемь-девять, но к концу учебного года остался ровно один. Кто? Наш милый герой. Теперь он вставал к "нулевому уроку", к тому, что перед первым. После школы его ждал шахматный кружок. А он не мог прямо сказать уважаемой учительнице, что ее уроки скучны и непродуктивны, не мог часто пропускать. Ее все-таки выгнали, слава Богу, мучения прекратились.

Он начал задумываться над походкой. Идет себе и думает, как лучше? Спинку прямо? Носки врозь? И как только его начинали посещать такие мысли, ноги просто переставали слушаться, шаг становился мельче, и он как обычно откладывал это занятие. А вы знаете, в чем он ходил? В маминых творческих изысках. Мама была портнихой, вернее "модисткой", как просто Мария из "Просто Марии", помните? Коричневый жакет на молнии и резиночке внизу, коричневые утепленные штанишки, обтягивающие пухлые ножки. Не хватало только запаха, а так — натуральная... ну, которую в туалете смывают. Один товарищ, глядя на толстую сумку на ремне, сказал, что он похож на немцев из "Вульфенштейна". Наверно, это было жутким ругательством, да еще и из области компьютеров. У-у-у, как серьезно. Хотя ему до этого не было никакого дела.

А пора уже приходила. Как весна на улицу Заречную, но это уже совсем другая история. Еще будут впереди и игра в настоящих журналистов, и почетное место главного редактора газеты городского интеллектуального клуба, и кассеты "Битлз" и "Металлики" на полке, и неуклюжие нашивки "Пистолс" на джинсах, шокирующие общественность относительно длинные волосенки, серебряная медаль по окончанию школы, столичный институт, экзамены, сессия, новые друзья и первая Любовь... А пока... Пока он любит и ненавидит.

Продолжение следует...