потолок ехидно скривился в улыбке

и, смрадно дыша, прижался к зубам.

снизу тоже потолок, только наоборот.

давит на затылок.

вам

в подарок

мой рот,

полный

желе с запахом жженой резины,

пустых бутылок, вина

моя в том, что я невинен,

как помянутое старое,

которым клянутся оба глаза.

объявляю аукцион.

куплю тестостерон.

я дешевле, чем он.

или сон это, или вон

там, смотри,

за спиной твоей,

сразу воспрозводится

самовыкапывание

ложного бессознательного

несложного невнимательного

порожнего из пустого

закопанного там

антонима к талому

таланту, блестящего совсем

не так, как приличествует золотому

лому.

даже когда папа

христа ходил пешком

на кол,

коротким смешком длиной

в семь миль,

ты запустила когтистую лапу

в чей-то мохнатый рот, или

наоборот.

однообразно и рифмы орут

и разбегаются

при виде несуразного

привидения

вроде как я

мру как муха

по сигарете в ухо

по пять четвертых в межгубный промежуток

кроме "жутко"

никаких гадостей

не говорить?

или не буду?

переводить разговор из пересекающихся

по кругу,

вдруг без друга,

вестей.

моя надгробная тоска

из чистого, как известь,

безграничного, как крестик,

и граненого, как нолик,

гранитного слога.

ото всех понемногу

взял.

отошел.

вот и дорога

от двери до поры,

да до времени.

день, когда надежная

коса фирмы gilette

не пожалеет

о том,

что наступил

на горло своей

плесени.

долгие зимние вечера

стали слишком.

еще вчера

было тише.

слово не делится на ноль

которое, хотя с него начинается,

заканчивается им же.

для режиссера заказан столик

на кладбище.

выжжено железо каленое.

очищена кожица.

лица

чуть пересолены

виртуозно сыгранной болью.

воля, свобода, то есть,

долю свою забрать пытается.

протыкаю стог

голосовых связок иголкой

с дымом

горьким, отдающим печеньем.

бог и мы

настолько

близки, что

ты

стала чересчур похоже на его

стихотворение.

бросаешь минуты на крышку гроба.

медленно покрывается он снегом.

оттуда, с неба, уже не видно,

что там на другой чаше

весов.

вернее уже все равно. одно

из писем без адресов.

влюбленная парочка сов

засыпает чаще

немного.

попробуй прохрипеть

что-нибудь.

не все ли равно, что хрипы похожи

один на другой.

мне кажется, петь проще.

цепочка на шее

символ удава, шипящего

бога дороги бесконечных мгновений

обыкновенных.

выйти из круга этого

тоже лень.

день

начинается с неспетого.

клетка осоловелых словечек.

неудобные жесткие плечи

под головой мешаются.

впиваются в восточную оконечность

законченности.

что толку в этом?

я не знаю, чего я хочу?

или не хочу того, что знаю?

или я наказан?

поставлен в угол между полом и потолком?

можно ли оттуда хоть мельком

тебя увидеть?

а было ли "нету"

в той жизни?

за что же тогда?

за краем порвется

ниточка, ведущая к грачу.

черному, как белая ночь,

в окрестностях озера

желтого вожделения.

смотри-ка, до жадности

отважился.