Постройка напоминает мавзолей, только из светлого отёсанного камня, и на самом верху ровная площадка, а в центре её — стальной гвоздь. В самом низу постройки маленькая железная дверь, запертая на замок. Эта постройка — Храм Гвоздя. Вокруг, насколько хватает глаз, жёлтый песок, а над ним — огромное синее небо. И никакого ветра.

Это всё моё, это всё в моём безраздельном владении. Кто-то другой, возможно, и не одобрил бы мой выбор, но я здесь один. Без советчиков.

Я увидел их издалека. Шли, как обычно, нестройной колонной. Всего человек двенадцать, может чуть больше. Впереди самый старый, должно быть глава семьи, со здоровым посохом в сухих загорелых руках. Дальше подростки с тюками, женщины с детьми. Замыкали колонну мужчины, катившие то ли тележки, то ли тачки. И, как водится, он пели свои дурацки песенки. Что-то там про "ручеёк" и про "подайте".

Я забрался на самую верхотуру Храма, принял как можно более надменную позу и приготовился ждать.

Ждать пришлось долго, где-то с полчаса. Пришлось даже убавить солнце, чтобы не заработать тепловой удар.

Первым со мной, как и следовало ожидать, заговорил старик. И почти сразу начал нести что-то про судьбу, про то, что наша встреча предначертана Богом, и прочее, и прочее. Знал бы он, сколько таких вот святых я повидал в последние дни. Я терпеливо слушал, а когда он замолчал, вежливо так напомнил, что Бог здесь вообще-то я. Конечно, старик не поверил, а его семья, или кто там эти люди, предосудительно закачали головами.

Тогда я предложил ему самому убедиться, что я есть Бог. Мол, вы же готовы принимать всё новое и чудесное, так и это примите. Истина у меня здесь, сейчас покажу. Слез с крыши Храма и отпер дверь в подвал.

Они оказались так глупы, что сразу все туда полезли. И стар, и млад. И только они туда все зашли, я запер дверь. Из подвала Храма нет другого выхода.

Вот так попадают в Храм Гвоздя. Сказать по честности, я сам ни разу в подвале не был и не знаю, что там.

Кричать и царапать дверь они прекратили только дней через девять, а то и десять. А вещи их я не тронул — зачем они мне?

Иной бы меня осудил, сказал бы, что я не оправдываю оказанного мне доверия, и всё такое. А мне всё равно — я на этой планет Единый, хоть и локальный, Бог. Да, как бы мне её назвать?