Сорви боль-головушку, отнеси в лес ночкой белою, ночкою белою, да во сырой овраг, схорони её и сядь на холмике... Да что-то сдавленно, что-то ёрзает, законопачено между всех лёгких и светлых, твердокаменное, разгорается в груди ясно-пламенное, в крови тонет! Наружу просится!..

Эх, мужик, лаптем черпанный..

Эх, дурак, лыком штопанный!..

Уж пришла по тебе Любушка. С косою русою. Ай, да глазки, зелень летом хлынула!..

Уйди, карга старая, коса крива, не точена.

Сгинь, нечисть подколодная! Чего тут скалиться? Али завидуешь?.. Так откопай, отрой светлу голову, напои меня мыльным варевом! Посади за стол крытый скатертью!

Шитый золотом! Посади напротив брата Молоха, братом дурака, братом олуха!..

То не Любушка тобой любуется...

То не силушка тебя по полю прёт, ломоть обкусанный!

То не мир раскрыл очи полночи...

Головой качал, ожидал начала представления...

Что вздыхаешь, ясноокая? Иль наскучил те, бледноликая? Иль козлом скакать мне, длинноногая?! Иль стихать, как он, близорукая?!

Мне бежать по строчкам без оглядочки!

С головой нырять в игры-святочи!

Головой махал клён подрубленный, за рублём в карман полез, не одобренный, посмотрел кругом,.. а духота и в дом, заходят разные, с привычкой кланятся иконе-досточке.

И запевает хор по твою голову... сыном сукиным, хреном давленным называл тебя чёрный батюшка. Шелудивым псом, иноземным злом, грязной ветошью, забулдыгою...

... Лежишь и скучаешь, боишься пикнуть, а голова твоя летит скоро по полю, по тропинке меж кустов покатилась, между трав бежит, вращая глазищами. Да к обедни не успела, заикнулася, зацепилась волосами за колючие, за терновые злые поросли, корни подлые затыкают в рот, овивают мозг!..

...Сучьим потрохом. Хреном давленным! Хером жёваным...

То ли Любушка стоит у реки, милая?

То ли косы расплела, за тобой идёт?

То ли в степь пошла, ветер злой нашла, села! плёткой взвизгнула! едко свистнула! полетела веники вязать из шиповника...

Сорви боль-головушку, отнеси ночкой белою, ночкой белою, да во сырой овраг, во сырой овраг, да схоронил её, да задави камнем! Да утопи ручьём воды огненной...

Ни снов заоблачных, ни говорящих птиц — смеющихся девиц... Расшитых бисером, укрытых саваном. В дремучей лужице корявой кашицы...

Испей сполна! Донырни до дна! Да не гляди назад, осталось капельку.