Я сидел вечером и от безделья достал из головы мысль. Мысль была маленькая, недозрелая и торопыга (видать, очень важная). Я кинул её на бумагу и обвел ручкой. Только я закончил, мысль выросла, встала с места, добро, по-телячьи, поглядела на меня и полезла в голову. Ох, и натерпелся же я! Мысль, громоздкая, мощная — и на меня! Ну, куда это годится! Чуть не треснул мой черепок. Мысль посмотрела на меня с укором.

Картина вообще потрясающая: будто взрослый кенгуру лезет обратно в материнскую сумку.

Туша! Стоит и смотрит, как бы говоря: "Что ж ты, растяпа, головешку побольше отрастить не мог! Вон я какая!"

Вижу — какая. Иди и сама кормись — размножайся! Мое дело тебя породить, а обратно — ни-ни! Нельзя! Смотрит на меня мысль, но уже жалостно так, слезно. Я не выдержал и привел её другу.

Друг меня не понял. Нет, точнее, её, мысль. Такая она была в силе своей огромная. Мысль вздохнула и выросла ещё немного. Теперь я посмотрел на неё с укором. Ну куда она, такая? Ни один мозг, ни один компьютер не возьмёт! Я понёс её к писателям.

О! — говорят они.

У!— говорят они.

Ы! — говорят они.

Но толком — ничего. Я меж тем гляжу: их мысли выползают, маленькие такие, сине-зелёные, а моя их уплетает да похрустывает! Надо же, кормится!

Ух! — вздрогнули писатели, — Не до тебя нам. У нас своих мыслей хватает.

Э-э, нет, дяди-тёти! Не хватает! Моя последнюю козявку скушала. Вышел я за дверь, а мысль моя там осталась.

Бились, бились они над ней. И так, и этак. И на ватман укладывали (обводили), и на стену, и на пол, и на потолок — нет. А она растёт, и растёт. Знай себе, по сторонам смотрит и мыслишки грызет. Хрясь! Смотрю — ба-а! А она шкуру сбросила и аж засияла вся! Умные дяди и тёти, даром, что умные, мысль мою не заметили, лишь к шкуре кинулись. Напихали туда всякого хлама и — "але-оп!" — книга! Гениальная.

Не знаю, я лично прочитал: чушь.

А мысль моя, сияющая и незамеченная, вернулась ко мне. Странно, в голове она поместилась с легкостью, даже место осталось. Хорошо и светло стало. Мимо меня умники пробегают, томами шкуры размахивая. А мне и не жалко. Мне с Мыслью моей смешны ваши шкурнические интересы.

Шкура — к шкуре... Гений!

Ладно, мне не жалко. Обидно просто. Ведь у меня такая мысль похрапывает. Но.

Но даже храп её Светится!..