Rambler's Top100 'Сон Разума', главная страница 'Сон Разума', главная страница 'Сон Разума', обязаловка
[an error occurred while processing this directive]
[an error occurred while processing this directive]
Неоконченная повесть о любви и жизни
Глава 2. Шут
 
"Мы в ответе за тех, кого приручили".
(Лис. "Маленький принц" Антуан де Сент-Экзюпери)


Бесконечная цепочка монотонных событий — всё, начиная от типа макияжа и модной стрижки на непокорных черных локонах, до марки зубной пасты — затаскано, сношено до прорех, и много-много раз повторялось уже до нас. До тебя. До меня...

Ну, просто захотелось сбежать. Взять и пропасть, раствориться в пространстве. Стать чем-то вроде человека-невидимки, а лучше миражом, чтобы проявляться и исчезать, оставаясь недостижимой приманкой, сладостным обманом глаз, чтобы к тебе стремились, как к радуге или горизонту — сколько ни беги, ни тянись — все равно ускользнет.

Не понимаете о чем я? Скажите еще, что никогда не практиковали внезапный побег ото всех в город, расположенный за тысячи километров от этого, где можно было ощутить себя никому ничем не обязанным, прокутить за одну ночь месячный доход, расшвырять зелень в неоне дансингов, побыть царственной особой в границах стриптиз-бара, и остаться с носом Пиноккио в результате. Для того, чтобы возвращаться домой на перекладных, кормясь суррогатным провиантом из баночек и пакетиков. Все для того, чтобы повествовать сослуживцам о том, что посетил Монте-Карло ( и наплевать, что это наименование казино, где она, в свое время, в порыве тяготения, дала этому мускулистому облапать себя и срывала с него в исступленном ритме врезавшиеся в мягкую плоть плавки, что на обратном пути из столицы, в грязном туалете, отдалась соседу по купе). Все с одной целью — скопить самые медовые воспоминания о мигах приволья... Если этого не случалось в вашей жизни, то мне искренне жаль вас — вы много потеряли. Игра в безумство — занимательное дело. Основное правило: да или нет решить надо сразу, правила игры должны приниматься полностью.

Как-то она заинтересовалась экологом, изучавшим проблему загрязнения ледников в Антарктиде (видел бы он наш город зимой) — он так увлекательно рассказывал о северном сиянии, королевских пингвинах и эскимосах, целующихся носами и дарящих любимым пучок ягеля в знак любви, что ей захотелось туда, на край земли, кормить оленей с руки и теребить за ушки мишек.

Конечно, то не породило у меня серьезных опасений, так как он спал с открытой форточкой, а она ложилась с мокрой головой (феном пряди нельзя было сушить — иначе они вздыбливались и никак не укладывались в нужном направлении) и боялась простуды. Да и слабо ей выжить без ежеутреннего душа и гонок по ночному городу:

Тайком, чтобы не разбудить, перебирая его будто присыпанные пеплом волосы, она проливала слезы, так как знала, что и это кончится... Ежилась от стужи в шубе, накинутой на голые плечи, и курила на балконе, пытаясь дотянуться ногой сквозь решетку обмерзших перил до лунного луча. Все закончилось так, как я и предполагал: подхватив жуткий насморк накануне отъезда эколога в серебряные снега, она с огромным облегчением, что все решилось так благополучно, попросила меня сдать билет и, проведя сутки в истерике, вычеркнула снежного человека из своей жизни в тот же день, поставив изгибистую галочку в ежедневнике, в разделе "Адреса и телефоны" и посвятила ему крылатую фразу собственного производства "минувшая зима — лишь тропинка к весне, где снега обернутся дождями". Крайне скользкая тропинка...

Впрочем, на вокзале они не могли оторваться друг от друга, хотя она и торопила, говорила: "Опоздаешь на поезд", отворачивалась от его дрожащих губ и старалась уклониться от укоряющего взгляда. А я стоял рядом и тоже плакал, сжимая букетик бездыханных подснежников, — сентиментальный паяц, готовый отдать жизнь за королеву...

Иногда любовь как понравившаяся песня — готов слушать постоянно, но вот, после того как слова запомнились и аккорды разучены, радость пропадает. Не будешь же бесконечно восхищаться одним и тем же. Любовь обращается в долг, который как кислота разъедает отношения, а обязанность исполняется без удовольствия...

Сегодня она пошутила. Еще ранним утром, когда спал весь дом, кроме плешивой от аллергии, но в остальном миролюбивой собачонки, подволакивающей после прошлогодней чумки заднюю лапку, она выскользнула никем не замеченной и отсутствовала три часа и пятнадцать минут. Впрочем, я не удивился — это вполне в ее стиле. На почте заполнила бланк в черно-желтую зебру. — "Конечно, срочная! Вы не видите тему? Похороны."

Мое погребение. Полагаю, двух дней им хватило бы на путь. Больше нельзя: я же протухну, зацвету, запахну! Дурацкая шутка — пока они прибудут, настанет второе апреля, и совсем не смешно.

— Девушка, смерть отменяется. Я передумала отправлять телеграмму.

— Поздно. Я уже выслала. Что вы мне голову морочите?

То, что она много раз едва не осмелилась на открытый разрыв, тоже могло бы сойти за шутку.

Говорливый руководитель туристической фирмы битый час угощал ее мороженым и сыпал, как из рога изобилия, циничными, в показной куртуазности комплиментами. Ее слабое вожделение (так как она была фригидна, но тщательно скрывала сей факт ото всех, особенно от тех, с кем спала. Отсюда возникал закономерный вопрос: "а зачем спать-то, если ничего не чувствуешь?") постепенно исчезало, уступая место унынию и апатии. Она откровенно начала зевать. Шире и шире — уже ладони не хватало прикрыть рот.

— Вам, лапочка, какие цветы нравятся: розы или орхидеи? (Читай: по сотне за штуку или букетом под тысячу?) — От того, какие цветы она предпочтет, зависит мера того, чего он может позволить, провожая домой. Если выбрать орхидеи, то, чего доброго и ночевать оставит!

— Нарцисс, желтый нарцисс (дешевый). Я расплачусь за себя сама (обойдешься рукопожатием).

— А может, зайдем в аптеку, купим чего-нибудь к чаю...

— У меня страшная аллергия на чай! Покрываюсь коростами... И от кофе тоже, и от мороженого...

В душе она меня опять променяла на другого. Думаю, случилось это все-таки не из-за денег, поскольку зарабатывала она сама неплохо, и шиковали мы, в основном, на ее наличные.

Я, пока не указали на дверь, хотел уйти сам, но опоздал. За один вечер до моего запланированного ухода, она, ни секунды не колеблясь, уложила грустный сизый чемодан на колесиках. Теперь он, привыкший дремать на антресолях, источая пыльный запах нафталина, стоял посередине комнаты у изголовья кровати, где мы все еще продолжали спать вдвоем.


Последнее:







Обсудить произведение на Скамейке
Никъ:
Пользователи, которые при последнем логине поставили галочку "входить автоматически", могут Никъ не заполнять
Тема:

КиноКадр | Баннермейкер | «Переписка» | «Вечность» | wallpaper

Designed by CAG'2001
Отыскать на Сне Разума : 
наверх
©opyright by Сон Разума 1999-2006. Designed by Computer Art Gropes'2001-06. All rights reserved.
обновлено
29/10/2006

отписать материалец Мулю





наша кнопка
наша кнопка



SpyLOG