Когда господин Шешкус работал в Больнице, у меня появилась бородавка. Уродливая, на среднем пальце. И не то, чтобы незаметная, какие часто бывают в нежном возрасте, а как будто красный сигнал светофора или блеск бриллианта, она привлекала взгляды. И я решился от нее избавиться.

Сказав о своем намеренье маме, я был на следующий же день доставлен к Главному Хирургу. Он осмотрел мой средний палец, гымкнул несколько раз, а потом повел меня в соседнюю комнату с операционным столом. Я не на шутку испугался, а он, улыбнувшись, достал шприц и, дав знак медсестре, чтобы та держала меня, принялся заполнять шприц какой-то прозрачной жидкостью. Я пытался трепыхаться в железных, натренированных руках медсестры как дяденька из фильма "Кавказская пленница", но это ни к чему хорошему не привело — она лишь усилила хватку. И тут Шешкус всадил мне иглу прямо в палец. Холод из нее полился в мою кость. От такой неожиданности я принялся изображать милицейскую сирену. Но, наверное, у меня плохо получалось, потому что врачи даже не испугались. Потом я видел, как Главный Хирург достает огромные ножницы, какими в фильмах препарируют инопланетных существ и всё... дальше я отвернулся... Ледяной палец чувствовал прикосновения инструмента и вытекающую тёплую жидкость, больше ничего. Потом его забинтовали.

Хрустальный снег падал перед моими глазами, а блестящими осколками стекла пульсирующая боль входила в оживавший от наркоза палец. В трамвае в такой мороз хорошо, если на вас теплая шуба и меховая шапка, которые отлично заменяют такую ненужную вещь, как отопление. Но все моё внимание было сосредоточено в пальце, лишившемся кусочка плоти. Оставалось всего лишь три дня хождений с огромной повязкой, обильно выкрашенной вытекшей кровью.

Через два года у меня врос ноготь на большом пальце ноги. И опять меня потащили к Спасителю со Скальпелем. Теперь уж я сильно не боялся — на ногте нервных рецепторов нет. А если и есть, то очень мало... хотя пилкой стачивать ногти настолько противно, что хочется спрятаться за диван от этого мерзкого звука и ощущений. Осмотрев мою ногу, Шешкус улыбнулся. Его глаза сощурились, как бывает у людей, которые что-то задумали. Еще раз взглянув на палец, он предложил его отрезать. Шутка. Всего лишь разрезать на две части, удалить ткань, откуда растёт "ненужная" часть ногтя и зашить обратно. Я сразу представил себе Франкенштейна. Именно так меня прозовут ребята в бассейне.

Мама сказала, что он врач и лучше знает, а я хотел убежать. Решили с этим не спешить. Еще бы — лишиться пальца не каждому захочется, а тем более вот так — сразу.

Дома я взял ниточку и ножницами затолкал её под врастающий ноготь (запатентовано, лиц. №30759043). Через два дня воспаление пропало. Вот уже три года я не хожу в больницы лечиться — им бы все время что-нибудь отрезать. Боюсь. А то вот пойду к ЛОРу с заложенным ухом, а он его и ампутирует. Страшно теперь в больницах. Кто знает, сколько таких Шешкусов еще работает в России? Будьте здоровы.