Семьдесят лет назад в двухстах тридцати милях на юг от Сан-Анджело стоял обнесенный забором дощатый барак. Он с трудом вмещал двести человек европейцев, негров и мексиканцев. Воздух в бараке был спертый и подкрашенный бурой пылью Техаса, вода в бочках — мутной — подкрашенной красной глиной Техаса. Окружающая фауна состояла из скунсов, флора — из низкорастущих колючек. Популяция людей создавала участок великой американской дороги, чтобы в будущем здесь возникли бензоколонки, кемпинги и фаст-фуды, чтобы место этих иссушенных, жилистых, получающих один доллар в день полуголодных полудиких людей с сомнительными корнями, заняли двухсотфунтовые стопроцентные американцы.

Одним из строителей был выходец из Франции или изгой (теперь это совершенно не важно) тридцатипятилетний Фрэнк Пердю. Рабочий день начинался в восемь утра. Рабочим орудием Фрэнка была кирка. А почва в Техасе — это не почва Прованса, здесь нужно вкладывать максимум усилий в каждый удар. И солнце не такое как во Франции, злое, выжигающее и мысли, и внутренности. И шутки, отнюдь не мольеровские шутки в его адрес:

— Эй Пердю, ты опять за старое.

— Наш Пердю целый день пердю.

Так злословили мексиканцы, чернокожие и ирландцы. Фрэнк ненавидел их и боялся. Впрочем, и его не особо любили, то ли потому что он никогда не смотрел людям в глаза, то ли потому что от него и вправду попахивало как от скунса. Когда же наступало воскресенье, люди в бараке напивались и лезли на Пердю с кулаками. В такие минуты Фрэнки не раз выручал его единственный друг, большой и добродушный малый Билли Уайт, который никого не боялся. Надо ли говорить, что Фрэнки не любил воскресенье. Однако и другие дни недели были не лучше: к вечеру каждого дня сил, а он вкладывал все силы в грубую каменистую землю через кирку, у Пердю оставалось только на то, чтобы прочитать короткую молитву с просьбой увидеть во сне родные виноградники. Но католический бог Фрэнка никогда не посылал ему этого видения: уже тогда в Свободной Америке, особенно в Южных штатах, существовал мощный баптистский эгрегор. Он-то и препятствовал двустороннему общению католического бога и Фрэнки. И вместо винограда сорта мерло во сне к нему являлись цыплята. Тысячи и тысячи цыплят внутри огромного прекрасно освещенного электрическими лампами здания. Цыплята вылуплялись каждую секунду и, карабкаясь друг по другу, устремлялись наверх к свету ламп, которые были такими же красноватыми и горячими, как солнце штата Техас. И каждое утро, проснувшись, Фрэнк Пердю говорил своему единственному другу Билли Уайту одно и то же:

— Я ненавижу их, они непредсказуемы. Эти цыплята. Эти мексиканцы, негры. Эти ирландцы. Это красное солнце. Этот Техас. Я ненавижу этот мир и боюсь о нем думать. Я боюсь постоянно. Билл, я обязательно придумаю одну штуку, и стану богатым. Для начала я пойду на свой страх и научусь разводить цыплят. Я стану для них богом, отцом и матерью. Не знаю, перестану ли я ненавидеть тогда, но я точно навсегда перестану бояться.

С тех пор много чего изменилось на нашей небольшой аутентичной планете. Аутентичной в том смысле, что на ней обитаем мы — единственные разумные существа в этом порожденном "большим взрывом" галакосмическом мире. Что послужило поводом взрыву? Изотермическая реакция вышла из-под контроля? Чьего контроля? Крупных в прямом смысле ученых, проживающих за пределами космоса? Гигантская домохозяйка увлеклась сериалом и забыла выключить утюг? Отважный Героглы накормил старым горохом молодого коня? Как гнилые яблоки в сентябре, падают и падают с дерева познания бесчисленные вопросы. Но под деревом никого нет. Все мы на бытовом фронте.

Героглы кормил лошадь старым горохом. Ну и что! У нас нет времени об этом думать. Нас занимает реальная жизнь и ее нескончаемые удовольствия. Пусть думает компьютер. Он уже принимает некоторые решения за нас. Когда же он обыграет гроссмейстера Каспарова, и последнего можно будет отнести к нормальным обычным людям, то колебания общества на ментальном плане сведутся к нулю. Относительному нулю, так как мы не перестанем быть разумными. Ведь мы — единственно разумные во всем космосе.

Наша жизнь упрощается. Что бы мы ни ели: креветочный суп Доширак, пельмени с мясом молодых бычков, вегетарианскую пиццу — все это не только готово к употреблению, и имеет одинаковую питательную ценность, но и содержит практически одинаковый состав углеводов, белков и жиров, а также незаменимых витаминов и микроэлементов. Универсальная, приятная глазу удобная упаковка и универсальный способ приготовления блюд из удобных коробок делают нас воистину независимыми. Только не забудьте включить микроволновку.

Человечество давно не занимается охотой, рыболовством и бортничеством. Человечество либо перерабатывает естественное сырье, в результате чего оно становится высококалорийным и легкоусвояемым, либо синтезирует те полезные компоненты, до которых самостоятельно не додумалась природа. Мы не только стали крупнее наших далеких и не очень предков, но и вполне можем отказаться от услуг, предлагаемых нам так называемой матушкой-природой. Мало того — мы в состоянии ей помочь стать более совершенной, стать свободной от комплексов.

У нас есть полное осознание своего "я" и своего места в мире. Как вид свидетельства о собственной личности у нас обязательно есть свидетельство о рождении, свидетельство о браке, о смерти. И многие другие промежуточные справки и их нотариально заверенные копии. Есть все, что нужно для уверенности в себе и будущем. Мы — высокоорганизованные организмы, люди с большой, очень большой буквы.

Более десяти лет универсальный нетканный материал спанбонд, тем или иным образом входит в состав всех носимых нами вещей. Он высокотехнологичен, а сырьем для его нехитрого синтеза может служить все что угодно. Пусть вы предпочитаете махеровый пуловер, пусть легкий элегантный бадлон, пусть — спортивную курточку а-ля "Аня Курникова", пусть короткую шубку из мутона — мы с вами одно и то же. Мы все немного в спанбонде. Да здравствует спанбонд!

Если мы все же хотим чувствовать себя аутентичными и носить "хайк" и "миллитари" или одевать ластиковые колготки под деловые брюки, мы можем себе это позволить. Все просчитано. Нами же для нас выпускается до двадцати миллионов пар альтернативной обуви, и не меньшее количество резинового белья.

Гораздо хуже, если вам все равно, что одевать и чем питаться. Здесь существует всего два варианта: или вы посещаете групповые либо индивидуальные сеансы психоаналитика, идете в центр социальной защиты, пишете открытое письмо президенту (в восьмидесяти случаях из ста он вам ответит, при том условии что вами правильно указана проблема), или вам нет места в мегаполисах с прекрасной инфраструктурой, и ваше место — на улице.

В последнее время все мы настолько духовно сближаемся, что и грани социального неравенства неуклонно стираются: мчит ли нас на работу пятилитровый "Лексус" по автобаму, несет ли туда же черным тоннелем оборудованный мягкими сидячими местами вагон метро. Склоняется ли под нашим накормленным животом сказочная блондинка из свежего журнала "Пентхауз", или мы просто испускаемся страстью на ее глянцевый профиль. Все мы — одно и то же.

А по вечерам, глядя на успокаивающий свет, источаемый из голубого экрана, все мы имеем возможность не думать и наслаждаться. И не важно, врет Савик Шустер или говорит правду, не важно, кто победит в шоу сибарита и телепузика Л. Якубовича, не важна маргинальная неопрятность параноидального интеллектуала Гордона. Мы просто отдыхаем и наслаждаемся.

В заключении мне хочется посоветовать вам еще раз перечитать этот трактат и пригласить на небольшую экскурсию в музей-фабрику по разведению кур и гусей в штат Техас, чтобы еще раз подивиться великому феномену Френка Пердю, изобретателю инкубатора. Человеку, который реализовал свои страхи. Реализовал и воплотил их во благо. В собственное благо и наше.

Штат Техас далеко от вас. Не расстраивайтесь. Не постесняйтесь обратиться с запросом в территориальные исполнительные органы государственной власти. Они обязаны указать, где находится ближайший к вам инкубатор. Это ваше полное право.

— А феномен? Где феномен? — спросите вы, если еще не догадались.

Когда мне лень читать, но по-прежнему хочется казаться чем-то занятым, я обычно переворачиваю книгу вверх ногами. Вот и вы сделайте так же: переверните страницу вверх ногами и прочитайте.