Суббота. Я пью пиво и нервничаю. Я сижу на полу возле экономичной пластиковой бутылки и перебираю мятые рукописи. Я — пишу. Не то чтобы хорошо, но мне кажется о важных вещах, о которых никто не писал раньше. И простым и понятным слогом, который не может не нравиться. Высоколобые не в счет, у них проблемы, и они меня не интересуют. Я печатаюсь в сетевом самиздате. Счетчик на моей страничке определил пятьдесят шесть читателей. Это в несколько раз больше, чем у меня было женщин. Женщины. О них в следующий раз. На прошлой неделе меня пригласили на встречу авторов самиздата, на встречу писателя с писателями. Как равного с равными. Мы — писатели — культурное меньшинство.

Что бы эдакое взять с собой? Я вчитываюсь в названия: "Наркоманка и четыре танкиста", "Участь банкира Казираки", "Философ и пиво" — вещи изначально великие, но нуждаются в некотором косметическом ремонте, а вычитка всегда дается мне с трудом. "Вагинальный роман" недописан. Продолжение "Охоты на овец" дописано. Не мной. Я отшвыриваю пустую бутыль из-под пива. Все паршиво — наличие выбора, отсутствие выбора, перхоть и отсутствие сигарет. Я беру первую попавшуюся стопку листов, на первом листе заглавия еще нет. Запихиваю ее в карман куртки — я ведь уже одет — и отправляюсь на встречу в кабачок на Васильевском острове, как бишь его? Ничего, вспомню, где-то есть адрес в одном из карманов.

Иду пешком по Петроградской. Монетная, Кронверкская — мой путь лежит в сторону Васьки. Я тороплюсь и останавливаюсь только затем, чтобы купить две банки пива и сигарет. Пью на ходу. Самое главное в любом деле — произвести благоприятное первое впечатление. Пытаюсь придумать первую фразу, которую я скажу братьям-писателям. Это будет примерно так. Я войду в бар, встану посреди зала и небрежно брошу: Я — Баранов. Некорректно. Барановых двое. Я и мой неродной, но похожий на меня брат. Наверное, стоит сказать следующее: между прочим, я — Баранов. Можно проще: а вот и я! Где-то подобное уже было. В цирке? Да, я слышал нечто подобное в цирке. Цирк — не искусство, а зрелище. Для детей и недоразвитых. Я же — писатель. Мне не нужны лимузины, президентские номера в Кристалл Паласе, мне нужна тишина и пиво и маленький копирайт внутри кружка. Кусочек славы не ради славы.

До Тучкова моста я добрался за 31 минуту и четыре бутылки пива. Некоторые в таком темпе бегают по утрам трусцой. Марафонцы. Адрес и название кабачка начисто вылетели из головы. Я порылся в карманах. Мелочь, чеки, табачные крошки, пуговица от рубашки и ни одного точного адреса. Я не мог поверить, что пролетел. Если я ориентируюсь в Петроградке, то разберусь и с Васькой. Всего-то небольшой остров, не на всякой карте указан. Всего три проспекта: Большой, Средний и Малый. И линии. Нет даже улиц. И бары.

Обход острова нужно начинать по периметру. Я пошел по периметру, в поисках нужного бара. Но баров оказалось здесь много. Чересчур много. Бесполезно заходить в каждый. И ни одной библиотеки. Это так, к слову. Стоило обратиться за помощью к собственной интуиции. Под пивом у меня обычно обостряется интуиция. Может быть этот, на Первой линии? Захожу внутрь. Темно. Не очень приятный запах. И драка. Ух ты! Дерутся писатели. И один из них вдруг пытается залепить мне под глаз. Я уворачиваюсь от удара и выбегаю на улицу. Это не писатели. Это урла.

Иду дальше. Читаю на вывеске странное слово "Пенальти". Хочу войти, но слышу крик: "кто болеет за Зенит у того всегда стоит". Понятно. Эти даже не читать не умеют. Мне не сюда.

Прохожу еще метров двести, вижу надпись "Голубая лагуна". По любому сюда заходить не буду. Не люблю педиков. И не теряю надежды. Отмеряю шагами еще сто пятьдесят метров. Следующий бар. На воротах табличка: "банкет". Вот они где. Звоню в звоночек, стучу. Появляется питекантроп в черном галстуке и синем пиджаке, говорит мне: у нас банкет. У вас должен быть список, я в этом списке, говорю я ему, я — Баранов. Питекантроп отворяет дверь. Я привстаю на цыпочки и смотрю в зал поверх его непропорционально широких плеч. Вижу составленные буквой "П" столы. Слышу крики "горько!". Свадьба писателей?! Это должно быть здорово. Мои размышления прерывает нелюбезный питекантроп. Барановы в списках есть, все Барановы, которые были заявлены, уже пришли, говорит он и выталкивает меня за дверь. Если это и писатели женятся, то писатели не те, что меня приглашали, догадываюсь я. Скорее всего, это не писатели вовсе. Несколько писателей Барановых в одном месте. Не слыхал я о писателях с такой фамилией. Что делать дальше?

Искать. Я сбился с ритма и заходил в первые попавшиеся заведения. Что я там видел? Кого я там видел? Праздных бездельников. Алкоголиков обычных и анонимных. Бичей и предпринимателей. И никого хоть немного похожего на писателя. И в каждом баре мне хотелось выпить. Но не было тех, с кем имело смысл говорить о высоком. И никакой возможности допрыгнуть до нижней границы удачи сегодня. Мне оставалось только одно: на все плюнуть и навестить неродного брата. Вот уж кто всегда готов меня слушать.

Я взял побольше пивка и отправился к Г. Баранову читать этот рассказ.