Ведь хочется, чтобы было совершенно особенное, правда? Чтобы не как все. Потому что если как все — зачем тогда?

Я распечатаю бутылку белого сладкого портвейна, напоминающего по вкусу запах свежих огурцов. Достану один бокал и подам дорогому гостю: из правой руки в левую.

Ела землянику и малину ела... про запас. Заперта за дерзость барыней-старушкой в поздний час.

Любят ли бабочек цветы? возможно. Одни на высоте, на дальних склонах, другие — на полянках у подножья.

В преисполненных достоинства движениях читались деловитая уверенность и спокойствие всезнающего человека, особенно в те моменты тогда, когда бухгалтер перекладывал бумаги с места на место.

Тонкие пескоструйные звуки, конечно, хороши, но яркий свет начинает меня утомлять.

Совсем не всё, далеко не все, в мельничных жерновах, в огненном колесе, в колее на боку — во сне, в стакане молока полого утонула моя дорога, у хмурых людей день закрытых дверей.

Тут страшная догадка кровью бросилась Анечке в голову. И Анечка не стала ждать позволения, уронив табуретку, выбежала из кухни.

Лица мужиков выражали безразличие и равнодушие или были хмурые и перекошенные, словно мужики мучались от зубной боли или контузии.

И решила вырастить себе мужскую руку, потому как это единственное на данный момент, чего мне в жизни не хватает. При таком-то умище, да.

Сизовато-серые поющие глаза обволакивали, повышая частоту моих колебаний до простых и естественных желаний.

Было немного жутко от нереальности происходящего, иногда ночью Анечка, размышляя, совсем не спала; но предать Викину искренность не смела.

В поисках причин и следствий возникновения странных ощущений он дважды обошел свою жилплощадь, но все вещи были на своих местах, все электроприборы были отключены, газ и вода перекрыты.

По сечению стебля, по израненно-влажному, умирающей нежности провоцирую боль.

Именно в этот момент моего самозабвенного восторга от собственного вокала камертон коварно рванул ко мне, блеснув искристой чертой, и замер совсем рядом в бешеной вибрации. Я совсем не испугался — не успел.

Вика вцепилась Анечке в ладонь холодными пальцами, стрельнув сигарету в кусты, и потянула упрямо, как щенок вытягивает тапку из-под кровати, упираясь всеми лапами.