— Я хтю салют, — с жизнью-я-уже-позавтракал улыбкой мурлыкнул он, думая о чем-то не коснувшемся губ...

— Давай, — испуганно выдохнула я.

— Что?, — нахмурившись, переспросил мальчишка.

— Салют...

— Как? (я-подозревал-что-у-тебя-не-все-дома), — тоном убийцы снов, объясняющего маленькому кретину, что удавов не нужно рисовать — ни внутри, ни снаружи...

Он спросил "как?", остальное лишь цеплялось за эти буквы, и я быстро смазала акварель ненужных мыслей вульгарно-алой табличкой в трех томах:

STOP-это-все-твое-больное-воображение-низкая-самооценка-первые-симптомы-Ее...

STOP!

— Как?

— Поедем ночью на пляж, будем жечь костры и запускать только-вверх разноцветные ракеты...

Гильзы будут падать снегом будущего к нашим ногам, а на рассвете немецкие самолеты поспешно затопчут рваные раны неба модными сапогами... укор в наших глазах тяжелым грузом потащит их в воду, и они забрызгают нас прозрачной грязью из моря... а следы останутся навсегда...

Он недовольно стряхнул лишние слова с дырявых мочек...

— Ракеты? А лове?

— Мы пойдем к тебе домой, по узким поднебесным коридорчикам, мимо прикрытых тканью окон... но нам ли не знать, что за ними творится? Мы догадаемся, нет — заглянем, мы прожжем дырки в гобеленах и порвем жалюзи на накладные ногти... мы узнаем все о людях, мы посмеемся или громко высморкаемся над ними, мы расцарапаем память новыми песнями... в твоей норке любовными письмами мы обклеим старую гитару, выйдем на улицы — и они не будут жалеть солнца до последнего аккорда, мертвого без чувственности моих строк и наигранного безразличия в твоем голосе... так ведь и нужно... а прохожие ладошки до последнего луча будут швырять в нас актуальными и в светлое время суток золотыми звездочками... мы соберем их, и подарим седому аптекарю из круглосуточной — за ракеты — лекарство от первых симптомов шизофрении...

Он, с неприкрытой страстью к таким знакомым и еще не надоевшим словам Взрослого Человека, проронил:

— У меня нет времени...

— Но я тоже хочу...

Он (впрочем, как всегда, не до конца) ввинтил палец в висок, встал и ушел, стряхивая травинки с выглаженных кем-то брюк и по-взрослому покачивая головой, спасая от меня пустоту своих глаз...

А я лежала ничком на забрызанной соленой росой траве и думала, что никогда раньше ТАК не любила салют... над моей головой в шершавой тишине одна за другой взрывались охапками полевых цветов безумные звезды...