— Молодой человек! — раздалось за спиной, — те, кто нас не удивляет, достойны лишь палок в наших руках. А те, кои удивительны ЧРЕЗМЕРНО, будут повешены — а-ха-ха-а-а! — как телефонные трубки!..

Он не отреагировал на обращение ангелов, не знающих, как всегда, с чего бы начать... опустился на четвереньки и, царапая носом горбатый асфальт, побрёл домой, не уворачиваясь от плевков спонсоров...

Дома он долго разглядывал линии на своих руках... линий было много больше, чем на Васильевском острове... на подоконнике сидел Бешеный Пёс и смотрел сквозь запотевшее от дыхания стекло высоко вверх — туда, где сходились и скрывались нити всех марионеток...

— Слышь, Бешеный, у меня друг умер... скорее всего...

— В курсе, мать писала, — пёс почесался и повёл носом в его сторону — а тебя, судя по запаху, сегодня очередная Непорочность отлюбила? — воняет так, что у меня когти расслаиваются... ой, притащишь в дом какую-нибудь заразу... скажи ты им, что ты, к примеру, генетический евнух, а?

— Я говорил позавчера этой... помнишь — из министерства культуры?

— Ну и — что она?

— Сказала — хуйня...

— А у меня щенки будут — мечтательно рыкнул пёс — слава Богу, опять мёртворождённые... доктор молодчина, на правильных нитках висит...

— Давай спать...

— Давай...

Неожиданный пододвинул к дивану таз с водой, резанул по венам новой бритвой и лёг, опустив руку в воду...

— Думаешь — сегодня не свернётся? — сочувственно поинтересовался пёс.

— Думать глупо... верить...

Перед тазом с розовеющей водой всю ночь простояли на коленях мать и мечта. Своими рыданиями они испортили всё, даже продукты в холодильнике соседки — девушки-гуманитария Клон Дайк... она любила бакланов и хотела на плечи...