собаки на кухне разливали чай.

у чайника не ладилось с закипанием.

понимание ветреного "не скучай",

я знаю, — на дне Марианской впадины.

непостижимая глубина.

её звали Нэлли, она умерла задолго

до того, как мне захотелось знакомства.

она не узнает о мягкости моего голоса,

и о твердости мысли — на кончике

самого русого волоса.

вороны заглядываются на собак.

варится пиво без солода и без сусла.

хотелось представить её, а в глазах

скалится случайно явившийся в гости Гусман.

не выгнать проклятого.

расходятся люди, трамваи и книги.

расходуется влага. не моргаю.

думаю — она сочла бы меня дикой

думаю о миллионах случайностей,

запахах и ежевике.

сливки похожи на белый цвет.

вороны — на бежевую усталость.

собаки: обсасывают необходимость мест,

где ничего бы не оставалось

кроме собак.

такой наблюдательной не была с рождения,

как сегодня, когда заметила

на фотографии групповой, черно-белой,

её и себя, и мы дети.

куда-то выросли.

Кафка сказал бы — ничего не пройдёт.

Ремарк — ничего не поменяется.

Хаксли — воспринимай наоборот:

несчастье памятью порождается...

хрен победишь.

лучше облаять этот спектакль,

лучше публике показать закулисы.

лучше не присутствовать на похоронах

этой запомнившейся мне актрисы.

накаркать себе амнезию.

её звали Нэлли. Нэлли была звонкая.

звенит наконец-закипевший чайник.

расходятся люди, расходуется плёнка.

я не спрашиваю ничего и не отвечаю.

она умерла надолго.