С нашим героем, которого зовут Анатолий, за долгую жизнь случалось много всего и хорошего, и плохого, интересного и не очень, но поскольку этот рассказ о любви, мы будем писать только о том, как он искал любовь.

Анатолий появился на свет солнечным зимним утром в операционной общегородской больницы, расположенной на улице Декабристов. Анатолий закричал, когда доктор перерезал пуповину чуть дрожащей рукой. А через пятьдесят пять минут на этом же самом столе тот же доктор, мучимый тем же легким тремором, освободил из чрева следующей роженицы его любовь.

В первый раз Анатолий почувствовал ее магнетическое воздействие в четыре с половиной года, играя с друзьями в песочнице. Толик хотел отдать команду своим солдатикам из пластмассы, открыл рот для глубокого вдоха, и что-то теплое и бесплотное залетело к нему в грудь вместе с воздухом. Он, конечно, не мог догадаться, что причиной необычного ощущения была незнакомая девочка из средней группы соседнего детского садика, в точках зеленки на носу и щеках. А если бы понял, то наверняка нашел бы ее и дернул за золотистую длинную косу, потому как не был еще взрослым. Вместо этого Толик повертел головой и снова принялся за игру.

Заронившееся в его сердце бесплотное, невидимое зерно впало в длительный период анабиоза или же скрытого развития. Посему Анатолий продолжал кушать, спать и играть, а потом ходить в школу и учить уроки, то есть был почти как сам Будда: был рад и счастлив. Но однажды вечером, залезая в пенную ванну, он обратил внимание на редкую, но отчетливую растительность в паху и под мышками, он хотел позвать маму, но затем почему-то передумал. Он смутился. С тех пор, Толика все меньше интересовали солдатики и пистолеты, и все больше — иллюстрированные издания, с цветными изображениями античных богинь. Пока он не мог провести аналогий между одноклассницами и богинями — зерно давало ростки постепенно.

Прошло еще какое-то время. Толику иногда удавалось разговаривать басом. Он старательно выполнял комплекс физических упражнений с амортизаторами и гантелями и учился играть на шестиструнной гитаре. Новые энергии пробуждались и бродили в нем. И все чаще его посещало доселе неизвестное чувство неудовлетворенности. Оно росло.

Во сне к нему стала являться Она, ее тело казалось знакомым (по неприличным фотографиям, какие носили с собой и иногда показывали на уроках самые отчаянные его сверстники), но черты лица всегда были скрыты. Толику становилось так хорошо, что просыпался он мокрым. Наяву же Ее нигде не было. Рядом крутились только неуклюжие угловатые девчонки, да пугающие крупными формами и серьезностью матери соучеников. Он начал читать стихи и писать стихи сам. Толик описывал в них качества, которыми должна была обладать его любовь. Его любовь тоже росла и развивалась, может быть, даже быстрее чем он. Ведь она в это время уже предметно страдала, влюбившись в некоего Кашпура — героя двухсерийных индийских фильмов.

Было им по полных семнадцать, когда наши герои с юношеской неистовостью начали искать друг друга. Первая их встреча могла произойти на дискотеке во Дворце молодежи. Толик испытывал сильное волнение и впервые в жизни испробовал вкус вина. И хотя лица людей начинали двоиться, он все же искал ее среди хаоса плясок и словно могучий Арго бороздил взад-вперед переполненный танцевальный зал. Он готовился сказать ей что-нибудь светлое, почитать ей стихов, но, найдя, наконец, просто-напросто невнятно спросил, потеряв букву "р" где-то между зубов:

— Потанцуем, герла?

И конечно она ответила:

— Нет.

Анатолий поплелся прочь. Он еще много пил в тот вечер и потерял память. А рассвет встретил в общежитии текстильного техникума, рядом с двадцатипятилетней уроженкой Торжка. Его любовь всю ночь не спала и тихонько плакала над вырезанной из "Работницы" фотографией храброго Кашпура.

Потом была армия. И все два года Анатолий грезил о ней, даже подсознательно ждал письма. А его любовь отбивалась от разновозрастного и социально-неоднородного ополчения кавалеров. К слову, все менее и менее охотно. И в тот самый день, когда Анатолий садился в бесплатный дембельский поезд, его любовь в белом платье, неотразимая как гарпун Чингачгука, слушала марш старины Мендельсона в центральном городском ЗАГСе.

Анатолий же вернувшись в родной город, окунулся с головой в омут страстей и на время прекратил ее поиски. Он забыл про свою любовь. Он переживал тот сложный период, когда мужчина хочет познать всех женщин и почти это может. Будь то леди или проститутка, интеллигентка или гопница.

Несколько поколений листьев унавозили собой почву, появились новые гербициды, и у Анатолия родилась дочь. А его любовь родила себе сына. Дети завладели их душами и рассудком. И время, словно решив, что нашим героям оно больше не нужно, скорым поездом полетело вперед.

Наступил очередной год Дракона. Анатолий Михайлович (его теперь называли именно так) похоронил жену и отпустил рыжие усы и псориазное брюхо. Его любовь, замученная коммунальным бытом, убежала из дома с мелким жуликом на большой черной машине.

Немного позже, когда в моду опять вошли болонья и клеш, Анатолий Михайлович получил новую весьма солидную должность и пересел с "жопика" на десятую модель "жигулей". И конечно обзавелся любовницей. Мелкий жулик с большой черной жопой бросил любовь нашего героя и женился на молодой. В те дни увядающей любви Анатолия пришлось особенно плохо, она даже звонила в один женский монастырь, но, к сожалению или счастью, не смогла толком объяснить, что ей нужно.

Так они и жили, принимая на себя радость взлетов и удары падений, и жили на самом деле очень недалеко друг от друга. И дважды могли встретиться, да так чтобы никогда не расставаться потом.

В первый раз это случилось долгой, хотя и бесснежной зимой.

Спасаясь от учащающихся приступов депрессухи и неверия в себя, отсутствия пресловутого смысла жизни и банального алкоголизма Анатолий подключился к бурятской линии буддизма в Санкт-Петербурге и по три раза в неделю разрушал самосознание на групповых сеансах медитативных практик. В это время его любовь осматривала vip-квартиры то с видом на Зимний Дворец, то с видом напротив: она опять вышла замуж, и ей казалось, что ее бесконечные поиски покоя благополучно закончились. Тут-то им и представилась возможность столкнуться нос к носу. На Невском проспекте. Она в тот день много ходила пешком, так как была без машины, а он сидел в подземном переходе с табличкой с надписью "поможите на дорогу на дом", так он тогда помогал себе и нуждам храма. Она даже хотела бросить в грязную кепку какую-то мелочь, но Анатолия закрыл от нее своей могучей спиной сержант МВД, пришедший к нищенкам за побором.

В другой раз, будучи не первой и не второй свежести Анатолий на две недели скрылся от проблем в Кисловодском санатории, и пил минеральную воду лежа в серо-коричневой целительной грязи. Его любовь тоже была там, и ей опять его не хватало. И за толстым слоем полезной грязи они естественно не узнали друг друга. Но на то грязь и есть грязь...

И вот наступило время, когда я начал писать свой рассказ. Анатолий Михайлович глядя в тарелку, посасывал жирный плавник от селедки и с легкой горечью думал о том, что жизнь кончается, и его любовь так и останется чем-то неуловимым и недосягаемым. Ведь дом престарелых, в который он был списан жизнью и родственниками недавно, не совсем то место, где можно любовь повстречать. А она тоже немолодая и тоже списанная родней за ненадобностью сидела напротив и читала программу телепередач. И, казалось, оторви он свой взгляд от мертвой рыбы и подними голову, тут все и случится. Но глаза Анатолия Михайловича уже видели плохо и даже толстые линзы в пластиковой оправе не могли спасти ситуацию. В общем, опять ничего не произошло...

Но если Вы думаете, что это конец истории, то глубоко ошибаетесь. Все кончится хорошо. Просто нашим героям теперь придется переродиться через некоторое время в каком-нибудь другом месте и начать все сначала. И тогда может быть...

Может быть...