мне сложно говорить. ветер думает, что я мрамор —

обтачивает скулы.

я думаю: зачем небо выплюнуло меня на этот двор,

на эту почву, дуреющую от слоёв кокаина,

от этой белой-белой смерти?

тогда я начинаю терять своё имя,

и чтобы не забыть, вырезаю его на руках.

меня просят представиться, я закатываю рукава,

и люди читают — "зима". я себя не люблю.

я выдыхаю бархат

вытягиваю из горла ткань

я медленно из лёгких

с каждым вдохом

и с каждым выдохом

я складываю волнами

такое синее, крошащееся между лезвий

ножниц

я складываю аккуратно

потому что не умею жить шить

я просто не хочу

развратно кашлять ватой

которая стерильным

белым лёгким адом

обволакивает

[волочет

тащит — так честнее]

тебя

как шар

для новогодней ёлки

я просто плачу

морем

[все плачут морем]

почти что жемчугом

а потом на леску

для ловли рыбы (крючком по нёбу)

нанизываю своё море

и запечатываю. отправляю. в конверте. как подарок.

а он. он высыпает всё на стол

и смотрит

и молчит

а я. я ведь не виновата

что смерть меня облизывает

постоянно

как ласковая сука

как собака

вылизывает мех своих щенков

ещё живых

ещё

ночами просыпаться

от прикосновений языка

и понимать

что это всё истерика

и бред

бред

бред

ходить курить на кухне

повторять:

"ну сколько мама

мама сколько же

ну сколько мама"

когда сжимаешь в руке снег

всегда сначала становится

холодно

а потом горячо

и кристаллы режут

тают

млеют

текут

по пальцам

сегодня я хотела выйти на улицу и облить

снег апельсиновым соком

лепить из него оранжевые снежки

и дарить их прохожим

как новогодние мандарины.

наверно они бы улыбались

брали снежки в руки

а потом

тают

млеют

текут

и они бы стояли с липкими пальцами

с апельсиновыми пальцами

вот всегда

выходит слишком трогательно

когда прокуренная девочка пытается

избежать

пафоса

/так балерина разминает мышцы

но не дотягивает носок

и тогда ей задирают ногу до головы

и больно/

/любить и блевать

такие похожие слова по звуку

наверно потому

что и то и другое для человека

неестественно

и внутри ничего не остаётся/

а ведь так просто научиться зимовать

так просто

падать

не хватаясь за выступы